Картина десятая
Крыльцо у дома Растопчина. Окна и двери выходят в светлую роскошную гостиную. На улице перед крыльцом толпа и человек двадцать мастеровых, худых, истомленных людей в халатах и оборванных чулках, с унылыми лицами.
Высокий мастеровой. Он народ разочти, как следует. А что ж он нашу кровь сосал, да и квит. Он нас водил, водил - всю неделю. А теперь довел до последнего конца, а сам уехал.
В толпе.
- Куда идет народ-то?
- Известно куда, к начальству идет.
- Что ж, али взаправду наша не взяла сила?
- А ты думал как... Гляди-ка, что народ говорит.
Высокий мастеровой. Он покажи порядок, закон покажи, на то начальство поставлено... Так ли я говорю, православные? Он думает, и начальства нет? Разве без начальства можно? А то грабить-то мало ли их.
В толпе. Что пустое говорить... Как же, так и бросят Москву-то? Тебе на смех сказали, а ты и поверил. Мало ли войск наших идет. Так его и пустили... На то начальство. Вот, послушай, что народ-то бает. (Небольшая кучка людей окружила человека в фризовой шинели, держащего в руках бумагу.) Указ, указ читают... Указ читают...
Народ хлынул к чтецу.
Человек в фризовой шинели (читает афишку от 31-го августа. Когда толпа окружила его, он как бы смутился, но с легким дрожанием в голосе снова начал читать афишку сначала). "Я завтра рано еду к светлейшему князю, чтобы с ним переговорить, действовать и помогать войскам истреблять злодеев; станем и мы из них дух искоренять и этих гостей к черту отправлять. Я приеду назад к обеду, и примемся за дело; сделаем, доделаем и злодеев отделаем".
Пауза. Все в недоумении молчат.
В толпе (увидя проходящего полицмейстера). У него спросить бы?.. Это сам и есть... Как же, упросил... А то что ж... Он укажет...
(подходя). Что за народ? Что за народ, я вас спрашиваю?
Человек в фризовой шинели. Они, ваше благородие, по объявлению сиятельнейшего графа, не щадя живота, желали послужить, а не то чтобы бунт какой, как сказано от сиятельнейшего графа...
Полицмейстер. Граф не уехал, он здесь, и об вас распоряжение будет.
Высокий мастеровой. Обман, ребята... Пойдем к самому... Не пущай, ребята... Пущай отчет подаст... Держи...
В толпе. Что ж, господа и купцы повыехали, а мы зато и пропадем? Что ж мы, собаки, что ль?
Шум, движение к крыльцу. Высокий малый в передних рядах со строгим лицом, размахивая рукой, говорит что-то. Окровавленный кузнец с мрачным видом подле него.
Растопчин (показался в дверях внутри). Готов экипаж? (Быстро отворив дверь, вышел решительными шагами на крыльцо.)
Говор вдруг умолк, шапки и картузы снялись, и все глаза поднялись к вышедшему графу.
Растопчин. Здравствуйте, ребята... Спасибо, что пришли. Я сейчас выйду к вам, но прежде всего нам надо управиться со злодеем. Нам надо наказать злодея, от которого погибла Москва. Подождите меня... (Так же быстро вернулся в покои, крепко хлопнув дверью.)
В толпе (одобрительный ропот удовольствия). Он, значит, злодеев управит всех... А ты говоришь - француз... он тебе все порядки укажет...
Через несколько минут из парадных дверей поспешно вышел офицер, приказал что-то, и драгуны подошли, вытянулись. Толпа жадно подвинулась к крыльцу. Выйдя гневно, быстрыми шагами на крыльцо, Растопчин поспешно оглянулся вокруг себя, как бы отыскивая кого-то.
Растопчин
Из-за угла дома вышел между двух драгун молодой человек с длинной, тонкой шеей, до половины выбритая и заросшая голова. Одет он в когда-то щегольской, крытый синим сукном потертый лисий тулупчик и в грязные, посконные арестантские шаровары, засунутые в нечищеные, стоптанные тонкие сапоги. На тонких слабых ногах тяжело висели кандалы, затруднявшие нерешительную походку молодого человека.
Растопчин (указывая на нижнюю ступеньку крыльца). А... Поставить его сюда...
Верещагин, брянча кандалами, тяжело переступив на указываемую ступеньку, придержав пальцем нажимавший воротник тулупчика, повернул два раза длинной шеей и вздохнул, покорным жестом сложив перед животом тонкие нерабочие руки.
Несколько секунд, пока молодой человек устанавливался на ступеньке, молчание. Только в задних рядах сдавливающихся к одному месту людей слышались кряхтение, стоны, толчки и топот переставляемых ног.
Растопчин (ожидая того, чтобы он остановился на указанном месте, хмурясь, потирал рукою лицо. Громко, указывая на Верещагина). Ребята, этот человек - Верещагин - тот самый мерзавец, от которого погибла Москва...
первых словах графа он медленно поднял голову и поглядел снизу на графа, как бы желая что-нибудь сказать ему или хоть встретить его взгляд. Но Растопчин не смотрел на него. Все глаза были устремлены на него. Он посмотрел на толпу и, как бы обнадеженный тем выражением, которое он прочел на лицах людей, печально и робко улыбнулся и, опять опустив голову, поправился ногами на ступеньке.
Растопчин. Он изменил своему царю и отечеству, он передался Бонапарту, он один из всех русских осрамил имя русского, и от него погибает Москва. Своим судом расправляйтесь с ним... отдаю его вам...
Народ молча все теснее и теснее нажимал друг на друга.
Растопчин
Толпа застонала и надвинулась, но опять остановилась.
Верещагин. Граф... граф... один Бог над нами...
Растопчин
Офицер. Сабли вон... Руби...
Верещагин - вслед за восклицанием удивления у него вырвался жалобный крик от боли, и этот крик погубил его. Жалобный стон упрека был заглушен грозным и гневным ревом толпы. Ударивший драгун хотел повторить свой удар. Он с криком ужаса, заслоняясь руками, бросился в толпу, к народу. Высокий малый, на которого наткнулся Верещагин, вцепился руками в тонкую шею его и с диким криком с ним вместе упал под ноги навалившегося ревущего народа.
В толпе
Толпа уволакивает Верещагина и с ним вместе высокого мастерового.
Занавес.