Публикация Т. В. Мисникевич
Личность младшей сестры Федора Сологуба, Ольги Кузьминичны Тетерниковой, до сих пор остается практически вне поля зрения исследователей жизни и творчества писателя; в воспоминаниях современников о Сологубе ей отводится всего по несколько строк. 1 Сологуб сам отметил в Предисловии к третьему изданию романа "Тяжелые сны" (сентябрь 1908 г.): "Милая спутница, изнемогая в томлениях суровой жизни, погибнет, и кто оценит ее тихую жертву? Посвящаю книгу ей, но имени ее не назову". 2 Сологуб открыто говорил о своем жизненном и творческом единстве с женой, Анастасией Николаевной Чеботаревской (1876-1921), 3 но, безусловно, писатель и его сестра были связаны не менее сильно. После смерти Ольги Кузьминичны Сологуб писал приятельнице покойной, М. Н. Карвовской: "Вы не можете знать, как велика моя потеря, как мне тяжело и пустынно. <...> С сестрой связана вся моя жизнь и теперь я словно рассыпался и взвеялся в воздух. Живу внешне как всегда, и пишу, но как-то мне дико, что умер не я". 4
Ольга Кузьминична Тетерникова родилась 11 (24) июня 1865 г. в Петербурге. 5 Как и брата, ее крестила Галина Ивановна Агапова, в семье которой на месте "одной прислуги" жила их мать, Татьяна Семеновна Тетерникова (1832-1894), но, по-видимому, особого интереса и внимания к Ольге "господа" не проявляли. 6 Она училась и жила в ремесленном приюте у Московской заставы, приходила домой только по выходным и на праздники. Тем не менее определенное культурное влияние семья, где интересовались литературой, музыкой, театром, оказала и на Ольгу.
В 1882 г. Ольга Кузьминична вместе с матерью последовала за братом в г. Крестцы Новгородской губернии: после окончания Учительского института он получил там место учителя математики в городском училище. В 1884 г. она дважды (в начале и в конце года) пыталась устроиться в Петербурге. Причиной ее отъезда из Крестцов, помимо стремления к образованию и самостоятельной жизни, возможно, явилась тяжелая семейная обстановка, вызванная деспотичным характером матери. "Как скоро обнаружился характер, два месяца жизни с родными детьми, - писала еще в ноябре 1882 г. Г. И. Агапова в ответ на письмо Сологуба о том, как устраивается их жизнь на новом месте, - я знала, что предстоит вам много горя с ней <...> Ты теперь, мой друг, человек самостоятельный, старайся ей выставить все недостатки ее характера и прямо скажи, если будет продолжаться, то тебя ненадолго хватит <...> я боюсь за мою милую дорогую Олю, жизнь с таким характером постоянно может ожесточить и ее, такие характера вредно действуют на молодых и неопытных". 7
Из писем Ольги Кузьминичны, поступившей в Петербурге мастерицей к портнихе, видно, как трудно ей приходилось вдали от близких: "Хочу учиться в бабки, да обратиться за советом не к кому"; "Мастерицы как собаки или уж я не знаю, с чем их сравнить, мне ужасно не нравятся, весь день говорят такие гадости, что просто слушать противно, и я так рада, что я совсем на них не похожа. Как немного пристроюсь тут, тогда схожу к Бороздиным 8 и достану программу и книг себе, буду по вечерам читать, когда все разбегутся". 9
Девятнадцатилетней Ольге Тетерниковой был явно чужд мир, с которым она была тесно связана по своему социальному положению и происхождению. При этом сформировавшееся в детстве у Сологуба представление: "Господа - не люди" 10 стало столь же близким его сестре. Вот как, например, описывает Ольга Кузьминична свой визит в семью жены Михаила Михайловича Агапова, Марии Евгеньевны, урожденной Баумгартен, помогавшей ей устроиться в Петербурге: "Марья Евгеньевна назвала меня гордой и солидной дамой, Софья и все прочие и не узнали, так представились, что они меня никогда и не знали, и все за то, что я у них не поцеловала ручек, да когда они меня послали было на кухню поесть пирога постного, то я им сказала, что я пришла не голодная да и не есть пирог, а узнать об месте <...> все там скоты страшные, я к ним теперь и не хожу, а когда я собралась к отцу," то они мне вздумали давать 20 <копеек> на дилижанс, я денег не взяла и сказала, что к отцу сходить у меня найдутся деньги, а если их нет, то я и пешком бы дошла, да мне теперь времени нет...". 12
Чувство уязвленного самолюбия, мнительность, обидчивость, свойственные Федору Сологубу, в не меньшей степени проявлялись у Ольги Кузьминичны. Она всячески пыталась оградить себя от "мира чахлой нищеты", нередко становилась заносчивой и нетерпимой по отношению к окружающим. Так, впоследствии, уже во время обучения в Повивальном институте, она писала о своих сокурсницах: "<...> есть очень смешные: вруньи, хвастуньи размалеванные и разные и даже три жидовки, одна сидит за мною и все дышит на меня чесноком". 13
В конце февраля 1885 г. Ольга Кузьминична вернулась в Крестцы, решить вопрос с поступлением на курсы не удалось. 5 февраля 1885 г. она писала брату: "Достала программу Родовспомогательного заведения. Чтобы поступить на казенный счет и выучиться в сельские бабки надо внести 100 руб<лей>, вольнослушающей - учиться 2 года и заплатить по 35 руб<лей>". 14 Предоставить возможность сестре учиться и жить в Петербурге Сологуб смог гораздо позже: в августе 1891 г. она поступила вольнослушающей в Повивальный институт. До переезда Сологуба в Петербург Ольга Кузьминична часто писала ему в Вытегру, где с осени 1889 г. Сологуб служил учителем приготовительного класса Вытегорской учительской семинарии. Письма и посылки сестры, в числе других немногочисленных корреспонденции, были для него очень важны в условиях однообразной обстановки глухого провинциального городка. Вероятно, в то время им написано стихотворение:
Я почтальона жду и жду,
Развлечься не могу работой строгой,
И нет-нет, все к окошку подойду.
Листов газеты, нового журнала
Иль дружнего, желанного письма,
Всего, чего душа моя алкала
Для угнетенного ума,
Я жду с таким ревнивым нетерпеньем,
Как никогда красавец молодой,
Охвачен страстным вожделеньем,
Не ждал подруги в час ночной. 15
В мае 1893 г. Ольга Кузьминична сдала выпускные экзамены и получила свидетельство конференции Императорской Военно-медицинской академии на звание повивальной бабки. 16 В этом же году она продолжила образование в Суворовском училище при Калинкинской больнице, где проучилась два года. 1 7 И к учебе, и к последующей практике Ольга Кузьминична относилась очень ответственно, постоянно вела дневниковые записи о своих пациентах. 18 В библиотеке Сологуба сохранилось много книг по акушерству, гинекологии и массажу, принадлежавших, по-видимому, его сестре. 19
Осенью 1894 г. скончалась Татьяна Семеновна, и Ольга Кузьминична стала полноправной хозяйкой в доме брата. "Квартира Сологуба воистину была прекрасна, ибо вся гармонична, - вспоминала Зинаида Гиппиус. - Он жил с сестрой, пожилой девушкой, тихой, скромной, худенькой. Сразу было видно, что они очень любят друг друга. Когда собрались гости (Сологуба уже знали тогда) - так заботливо приготовила чай тихая сестра на тоненьком столе, и салфеточки были такие белые, блестящие, в кольце света висячей керосиновой лампы. Точно и везде все было белое: стены, тюль на окнах... Но разноцветные теплились перед образами, в каждой комнате, лампадки: в одной розовая, в другой изумрудная, в третьей, в углу, темно-пурпуровый дышал огонек. Сестра, тихая, нисколько не дичилась новых людей - литераторов. Она умела приветливо молчать и приветливо и просто говорить. Я еще как будто вижу ее, тонкую, в черном платье, часто кашляющую...". 20
Отношения Сологуба с сестрой не все воспринимали в русле патриархальной идиллии. В окололитературной среде распространялись ничем не подтвержденные слухи об их кровосмесительной связи, поводом для которых послужили уединенная жизнь писателя и его сестры, а также присутствие в творчестве Сологуба темы инцеста. 21 В опровержение этих слухов Иванов-Разумник писал Е. П. Иванову 22 апреля 1941 г.: "Давным-давно знаю эту сплетню, относился к ней равнодушно (мне какое дело?), пусть даже и правда; но лишь в этом году, прочитав обширный дневник Ф<едора> К<узьмича> эпохи 1877-1898 гг., убедился в полной вздорности этой сплетни про Ольгу (а не Елизавету) Кузьминичну и ее брата". 22 Несомненно, Ольга Кузьминична знала о своеобразии психофизической жизни брата, в ее письмах из Петербурга периодически затрагивалась тема "порки": "Пиши, секли ли тебя и сколько раз"; "Ты пишешь, что маменька тебя часто сечет, но ты сам знаешь, что тебе это полезно, а когда тебя долго не наказывают розгами, ты бываешь раздражителен, и голова болит"; "Маменька тебя высекла за дело, жаль тебя, что так больно досталось, да это ничего, тебе только польза"; "Маменька хорошо делает, что часто тебя сечет розгами, польза, даже и для здоровья". 23 "женщины-палача". 24 В "Канве к биографии" Сологуба имеется запись: "1894-1907. Сестра. Секла дома, в дворницкой, в участке", 25 с которой соотносятся некоторые стихотворения цикла "Из дневника", например, датированное 26 мая 1904 г.:
"Что топорщишься, как гоголь!
Не достать тебя рукой!
А скажи, вчера не строго ль
Обошлася я с тобой?
Вишь, инспектор, важный барин! -
Раскричалася сестра, -
давно ли был отжарен
Розгачами ты? Вчера?
Дома ходишь босошлепом, -
Для смиренья так велю, -
А забылся, - по Европам
Розгами сейчас пошлю.
Я тебе теперь за дело
Пропишу и ой и ай!
Раздевайся-ка да тело
Мне под розги подставляй!"
На колени положила,
И бранила, и стыдила,
Сорок розог мне дала.
И в одной из кар домашних
Мне опять пришлось реветь,
А на ссадинах вчерашних
Новая чертилась сеть. 26
Болезнь сестры стала для Сологуба тяжелым ударом. Летом 1906 г. он возил Ольгу Кузьминичну (она страдала наследственной чахоткой) в поселок Шафраново Уфимской губернии на лечение кумысом. По-видимому, и после лечения болезнь продолжала прогрессировать, предчувствие близкой потери Сологуб с горечью выразил в поэтических строках:
Нет, умираем, плача тайно,
Сестра и я.
("Мы были праздничные дети...", 30 августа 1906 г.).
Кто-то шепчет у окна,
Точно ветки шелестят:
"Тяжело мне. Я больна.
Помоги мне, милый брат".
("Тихая колыбельная" ("Много бегал мальчик мой..."), 19 октября 1906 г.). 27
Весной 1907 г. Сологуб перевез умирающую сестру на дачу в Райвола, постоянно заботился о ней, вел дневник записей температуры. 28 После ее кончины Сологуб писал: "Она умерла от процесса в правом легком. Процесс в горле был сравнительно невелик, и пока непосредственно не опасен, хотя очень мучителен; по-видимому, состояние гортани стало даже улучшаться. В последнее время ей все более становилась отвратительна всякая пища, и даже запах пищи; все труднее, мучительнее и противнее было есть <...>, поэтому силы падали. <...> Процесс в легком вызвал плеврит с мучительными болями. Учащались припадки удушья. Пришлось прибегать к морфию". 29 "Тихая сестра" находила в себе силы писать брату трогательные записки: "Милый мой добрый Федя, прости, что я тебя вчера огорчила, поверь, что мне нездоровится еще, вот немного оправлюсь и тогда не буду нервничать. <...> Сегодня много пришлось говорить, так очень устала и даже как-то озябла, верно, после аспирина, да и ветер сегодня очень холодный. <...> Любящая тебя всей душой сестра О." 30
Ольга Кузьминична скончалась 28 июня (11 июля) 1907 г., была похоронена на Смоленском кладбище, вероятно, рядом с отцом и матерью. 31 "Смерть моей сестры для меня великая печаль, не хотящая знать утешения. Мы прожили всю жизнь вместе, дружно, и теперь я чувствую себя так, как будто все мои соответствия с внешним миром умерли, и весь мир на меня, и все люди меня ненавидят". 32 В приближении второй половины годовщины смерти Ольги Кузьминичны Сологубом было написано стихотворение:
Был глаз чудовища нелеп, -
Костер у берега морского, -
И было небо точно склеп
В дому художника седого.
И кто мечтал на берегу,
Огнем и пеплом зачарован,
Тот был опять в немом кругу,
В ночном кругу опять закован.
Над золотым огнем костра,
Ответом робкому вопросу,
Я видел, милая сестра,
Твою взметнувшуюся косу.
Блеснув унынью моему
Ты убежала снова в тьму,
Как будто ты была ошибкой,
Как будто здесь на берегу
Не надо яркого мельканья,
Ни смеха в пламенном кругу.
23-24 июня 1909 г. 33
Наиболее близкие и дорогие Сологубу черты Ольги Кузьминичны - кротость, смирение и в то же время гордость, стремление "творить жизнь", воплотились в образах героинь его произведений, прежде всего Ирины (стихотворение "Ирина" ("Помнишь ты, Ирина, осень..") 1-22 октября 1891 г. и рассказ "Помнишь, не забудешь"). 34 В архиве Сологуба сохранился недатированный набросок "Моя маленькая сестра. Рассказ умирающего брата": "Девочка слабая, больная, экзальтированная, напоминающая Елизавету Кульман: поэтическая мечтательница, страстная и сосредоточенная в себе, все мечтает о прекрасных странах. Мать - бедная прачка, женщина озлобленная и надломленная, суровая и раздражительная, несчастная и истерзан<ная>. Девочка играет с богатыми детьми. Они пускают ее в комнаты. Она наслышалась от них (тоже брат и сестра) разных рассказов о далеких, прекрасных странах. Работа фантазии. <...> Девочка умирает на руках брата...". 35 на восьми. В детстве испытала сильную нужду (отец Кульман умер молодым, оставив вдову и восьмерых детей), впоследствии семья Кульман переехала в дом священника Горного корпуса П. А. Абрамова, здесь Кульман попала в общество директора Горного корпуса П. И. Медера и его дочерей, слушала лекции, много читала. Биографы Кульман отмечали ее душевное благородство, скромность, доброту, необходимую волю к достижению намеченной цели. В ноябре 1824 г. Кульман простудилась, долго болела и умерла от чахотки. В судьбе поэтессы прослеживаются явные параллели с судьбой сестры и брата Тетерниковых.
Памяти Ольги Кузьминичны Сологуб посвятил сборник "Пламенный круг", драму "Победа смерти", роман "Тяжелые сны" в издании 1908 г.
По воспоминаниям О. Н. Черносвитовой, незадолго до смерти Сологуб видел сон об ушедших дорогих для него женщинах - жене, сестре и матери: "Теперь я спокоен, я знаю, что уж недолго. Ночью видел всех трех сразу и такие добрые, ласковые, сказали, что ждут меня". 36
В состав настоящей публикации входят 30 писем Сологуба О. К. Тетерниковой: небольшая записка, переданная четырнадцатилетним Федором Тетерниковым сестре в ремесленный приют, и письма из Вытегры в Петербург 1891 -1892 гг.
Тексты писем воспроизводятся по автографам (РО ИРЛИ, ф. 289, оп. 2, No 36). Орфография и пунктуация приведены в соответствие с современной нормой.
"Федор Сологуб в Вытегре (Записи В. П. Абрамовой-Калицкой)" (Неизданный Федор Сологуб. М, 1997. С. 261-289).
1 См., например: Андрей Белый. Начало века. М., 1990. С. 486; Добужинский М. В. Тэффи Н. А. Федор Сологуб//Там же. М, 1993. С. 81, 83; Чулков Г. И. Годы странствий: Из книги воспоминаний. М., 1930. С. 146; Воспоминания // Ежегодник Рукописного отдела Пушкинского Дома на 1977 год. Л., 1979. С. 138.
2 Сологуб Ф. Тяжелые сны. Л., 1990. С. 18.
3 См. вступительную статью Ф. Сологуба об А. Н. Чеботаревской в кн.: Женщина накануне революции 1789 года. Пг., 1922. С. 15-17; см. также: Федор Сологуб и Анастасия Чеботаревская / Вступит, статья, публ. и коммент. А. В. Лаврова // Неизданный Федор Сологуб. М., 1997. С. 290-384.
4 "Дорогой Федор Кузьмич! Меня очень поразило неожиданно Ваше сообщение о смерти Вашей сестры. Я знал ее мало, но так привык соединять Ваш образ с ее образом, что испытываю как бы потерю давно и хорошо знакомого человека" (Брюсов В. Я. Письма к Ф. Сологубу / Публ. В. Н. Орлова и И. Г. Ямпольского// Ежегодник Рукописного отдела Пушкинского Дома на 1972 год. Л., 1974. С. 108).
5 Биографические сведения об О. К. Тетерниковой см. также: Черпосвитова О. Н. Материалы к биографии Федора Сологуба / Вступит, статья, публ. и коммент. М. М. Павловой//Неизданный Федор Сологуб. М., 1997. С. 232-234. См. также письма О. К. Тетерниковой к Ф. Сологубу за 1877-1907 гг. в РО ИРЛИ (ф. 289, оп. 3, No 934).
6 См., например, "Шутливый проект просьбы для няни Лининой, Татьяны", написанный мужем младшей дочери Г. И. Агаповой, Галины, Ф. А. Витбергом: "Понравился господам мой сынишка: он и вправду такой беленький да курчавенький, словно не простого мещанина он сын, а какого ни на есть знатного барина. И умом, и проворством его Бог не обидел. Господа и полюбили его, и все то он с ними, все в комнатах барских" (РО ИРЛИ, ф. 52, оп. 4, No 6). Ольга в этой связи в данном тексте нигде не упоминается.
7
8 Бороздины.- родственники Григория Осиповича Бороздина, мужа рано умершей старшей дочери Г. И. Агаповой, Антонины. Его сестра, Прасковья Осиповна, была врачом по женским и детским болезням, ее муж, Евгений Львович Розенштейн, - лекарем.
9 РО ИРЛИ, ф. 289, оп. 3, No 934, л. 10, 11 об. Возможно, впечатления и рассказы сестры о работе в швейных мастерских, нашли отражение в рассказе Сологуба "Белая собака". Ср.: "Так все опостыло в этой мастерской губернского захолустного города, - эти выкройки, и стук машинок, и капризы заказчиц, - в этой мастерской, где Александра Ивановна и училась, и уж столько лет работала закройщицею. Все раздражало Александру Ивановну, ко всем она придиралась, бранила безответных учениц, напала и на Танечку, младшую из мастериц, вчерашнюю здешнюю же ученицу. Танечка сначала отмалчивалась, потом вежливым голоском и так спокойно, что все, кроме Александры Ивановны, засмеялись, сказала: "Вы, Александра Ивановна, сущая собака"" (Сологуб Ф. Собр. соч.: В 20 т. СПб.: Сирин, 1914. Т. 7: Дни печали. С. 157).
10 Канва к биографии // Неизданный Федор Сологуб. М, 1997. С. 250.
11 К. А. Тетерников был похоронен на Смоленском кладбище.
12 РО ИРЛИ, ф. 289, оп. 3, No 934, л. 14 об.-15.
13 Там же, л. 46.
14
15 РО ИРЛИ, ф. 289, оп. 1, No 2, л. 247. О роли вытегорского периода в творческой биографии Сологуба см. во вступительной статье К. М. Азадовского к его публикации "Федор Сологуб в Вытегре (Записи В. П. Абрамовой-Калицкой)" (Неизданный Федор Сологуб. М, 1997. С. 261-267).
16 См.: РО ИРЛИ, ф. 289, оп. 6, No 66, л. 12.
17 См.: Там же, л. 22.
18 См.: РО ИРЛИ, ф. 289, оп. 6, No 67.
19 Шаталина Н. Н. Библиотека Ф. Сологуба. Материалы к описанию // Неизданный Федор Сологуб. М, 1997. С. 438-451.
Гиппиус З. Н. Отрывочное (О Сологубе) // Воспоминания о серебряном веке. М., 1993. С. 97. См. также: Встречи с писателями и поэтами. С. 359; Чулков Г. И. Годы странствий. С. 146.
21 См.: Из творческой предыстории "Мелкого беса" (Алголагнический роман Федора Сологуба) // De visu. 1993. No 9. С. 38. Дж. Меррил в статье "Тайное признание в инцесте в драме Сологуба "Победа смерти"" (Русская литература. 2000. No 2. С. 138-145) делает заключение, что Сологуб воспринимал свои отношения с сестрой как инцестуальные.
22 Собр. М. С. Лесмана.
23 РО ИРЛИ, ф. 289, оп. 3, No 934, л. 13 об., 59 об., 62 об., 123 об.
24 Павлова М. М. Из творческой предыстории "Мелкого беса". С. 37.
25 Сологуб Ф. Канва к биографии. С. 256.
26 Цикл "Из дневника" / Публ. М. М. Павловой // Ежегодник Рукописного отдела Пушкинского Дома на 1990 г. СПб., 1993. С. 153.
27 Сологуб Ф. Стихотворения. Л., 1979. С. 335, 336.
28 РО ИРЛИ, ф. 289, оп. 6, No 68.
29 Чулков Г. И. Годы странствий. С. 149.
30 РО ИРЛИ, ф. 289, оп. 3, No 934, л. 155-156.
31 РО ИРЛИ, ф. 289, оп. 6, No 66, л. 35.
32
33 Сологуб Ф. Собр. соч.: В 20 томах. СПб., 1915. Т. 9. С. 211.
34 Ср.: Федор Сологуб в Вытегре (Записи В. П. Абрамовой-Калицкой) / Вступит. статья, публ. и коммент. К. М. Азадовского // Неизданный Федор Сологуб. М., 1997. С. 278-279.
35 РО ИРЛИ, ф. 289, оп. 1, No 539, л. 150-151.
36