Глава двадцать третья. Что Кандид и Мартен увидали на английском берегу
- Ах, Панглос, Панглос! Ах, Мартен, Мартен! Ах, моя дорогая Кунигунда! Что такое ваш подлунный мир? - восклицал Кандид на палубе голландского корабля.
- Нечто очень глупое и очень скверное, - отвечал Мартен.
- Вы хорошо знаете англичан? Они такие же безумцы, как французы?
- У них другой род безумия, - сказал Мартен. - Вы знаете, эти две нации ведут войну из-за клочка обледенелой земли в Канаде и израсходовали на эту достойную войну гораздо больше, чем стоит вся Канада [82] . Мои слабые познания не позволяют мне сказать вам точно, в какой из этих двух стран больше людей, на которых следовало бы надеть смирительную рубашку. Знаю только, что в общем люди, которых мы увидим, весьма желчного нрава.
Беседуя так, они прибыли в Портсмут. На берегу толпился народ; все внимательно глядели на дородного человека [83] , который с завязанными глазами стоял на коленях на палубе военного корабля; четыре солдата, стоявшие напротив этого человека, преспокойно всадили по три пули в его череп, и публика разошлась, чрезвычайно довольная.
- Что же это такое, однако? - сказал Кандид. - Какой демон властвует над землей?
Он спросил, кем был этот толстяк, которого убили столь торжественно.
- Адмирал, - отвечали ему.
- А за что убили этого адмирала?
- За то, - сказали ему, - что он убил слишком мало народу; он вступил в бой с французским адмиралом [84] и, по мнению наших военных, подошел к врагу недостаточно близко.
- Но, - сказал Кандид, - ведь и французский адмирал был так же далеко от английского адмирала, как английский от французского?
- Несомненно, - отвечали ему, - но в нашей стране полезно время от времени убивать какого-нибудь адмирала, чтобы взбодрить других.
Кандид был так ошеломлен и возмущен всем увиденным и услышанным, что не захотел даже сойти на берег и договорился со своим голландским судовладельцем (даже с риском быть обворованным, как в Суринаме), чтобы тот без промедления доставил его в Венецию.
Через два дня корабль был готов к отплытию. Обогнули Францию, проплыли мимо Лиссабона - и Кандид затрепетал. Вошли через пролив в Средиземное море; наконец добрались до Венеции.