Полудетские грезы Не можешь ты понять, что сталось вдруг со мной, И смотришь на меня, качая головой. Ты прав, – уж я не та, совсем не та, что прежде. Мой звонкий смех теперь, как прежде, не звучит, И равнодушна я к прическе и к одежде. Как мне веселой быть! Тоска меня томит. Так мысли спутаны, и так мечты неясны! Хочу их разобрать, – усилья все напрасны. Мечты меня влекут в неведомую даль, И трудно мне сказать, о чем моя печаль. То – думы странные и чудные мечтанья. Сопротивляться им нет воли и желанья. В ком кружатся они, наверное, едва ль Захочет убежать от их очарованья! Я думаю о том, что правды в мире нет, — А правда для людей нужна, как нужен свет. Я думаю о том, что без нее нет счастья, И мы несчастны все. Не знаем мы о том, И счастья ищем ложным и кривым путем. Безумцы жалкие, достойные участья, Встречаются меж нами. Мало нужно им, Чтобы они довольны были и собою, И светом, и людьми, и жалкою судьбою, Им, бессердечным, свет не кажется дурным. Их души так черствы! На братние страданья Они глядят, холодные, без содроганья; В пустые груди их не льются ядом злым Ни слезы детские, ни старика стенанья. Я знаю: прежде мир был хуже и глупей, И люди были злы, жилося им трудней: Разврат, коварство, месть, убийство, злоба, казни, — Рассказы прежних дней и слушать тяжело. Царило меж людьми бессмысленное зло, Таилась правда, и порок не знал боязни. Но эти дни прошли. Страдания отцов Не вовсе без следа над миром пролетели. Что день, то новый шаг! К заветной цели Судьба нас двигает. Но этот путь суров, И как еще велик безмерно он пред нами! Как мало пройдено! И кровью и слезами Еще заплатим мы в течение веков За счастье правнуков, манящее веками! Я думаю опять: настанет светлый день, Его не омрачит завистливая тень, И солнца яркий луч рассеет все туманы, На правде заблестит блистательный венец, Свободен станет мир, и счастлив наконец! И племена, забыв измены и обманы, Взаимную любовь в сердцах своих зажгут. Чистейшие мечты отживших поколений, — Услада их среди безвыходных мучений, — Как пышный летний цвет, роскошно оживут. За этот жданный миг все муки жизни темной, Все тягости борьбы и доли подъяремной С тупым отчаяньем толпы людей снесут, И лучшие из них – с покорностию скромной. Вспомянут внуки нас в те радостные дни, — И тихою тоской проникнутся они. Когда же развернет историк беспристрастный В творениях своих картины наших зол, Он будет сам не рад той правде, что нашел: Насилия позор, и правды вопль напрасный, И мрак невежества, и цепи, и бичи, На совести людской бесчисленные раны, Хищенья, клеветы, безбожные обманы, Пророки распяты, и правят палачи. Как юность пылкая, исполнена волненья, Оплачет наши дни, дни скорби и томленья! И старость скажет ей: – Утешься и молчи, — Они покоятся блаженным сном забвенья. 4 июля 1888 |