Поиск по творчеству и критике
Cлова начинающиеся на букву "В"

1. Пильд Л.: Пушкин в "Мелком бесе" Ф. Сологуба

Входимость: 2. Размер: 34кб.

Часть текста: в осмыслении пушкинского творчества с другими символистами, противопоставлявшими себя в этом отношении несимволистскому окружению. Цель нашей работы - выяснение авторской оценки в "пушкинских" цитатах и реминисценциях, которая, как мы собираемся показать, отнюдь не сводится у Сологуба к демонстрации общесимволистской солидарности, а также - выявление отношения писателя к русской литературной традиции XIX века, продолжающей, в глазах Сологуба, линию, намеченную Пушкиным. В исследовательской литературе сниженная интерпретация "пушкинской" темы в романе однозначно связывалась с восприятием персонажей (Передонова и других), с особенностями изображаемого провинциального быта, а не с системой авторских оценок. Ключ к такой точке зрения отчасти задал сам Сологуб, опубликовавший в "пушкинском" (юбилейном) номере "Мира искусства" 1899 г. статью "К всероссийскому торжеству" 2 , которая, действительно, вполне однозначно согласуется с выступлениями других представителей "декадентского" лагеря (Д. Мережковского и Н. Минского), отстаивавших свободный от тенденциозности взгляд на Пушкина как на художника, в первую очередь. Следует, однако, различать по крайней мере две линии в литературном поведении Сологуба. Публикуясь в "Мире искусства", он ориентируется на внутринаправленческое единство. При создании романа его позиция полидоминантна, в частности, она резко полемична в отношении некоторых других представителей "нового искусства". Через несколько лет после начала работы Сологуба над "Мелким бесом" (1892-1902), в 1896 г., выходит книга Мережковского "Пушкин". Здесь Мережковский, во многом следуя за Достоевским 3 , объявляет Пушкина ...

2. Ерофеев В: На грани разрыва

Входимость: 2. Размер: 46кб.

Часть текста: романа не носил вполне осознанный характер. Напротив, Сологуб скорее чувствовал себя под сенью традиции. Вообще пограничные произведения, как Правило, радикальнее своих создателей и, возможно, с особой наглядностью подтверждают правомерность известного добролюбовского различия того, "что хотел сказать автор", и того, "что сказалось им". При анализе произведений, находящихся на "переломе" традиции, обнажаются недостатки формального метода. В частности, по формальным признакам почти неуловим переход от реализма к натурализму (в западном литературоведении между ними часто ставят знак равенства), так как оба направления вроде бы исповедуют схожий принцип жизнеподобия, и только факт семантического сдвига, переноса акцента с социального ряда на биологический позволяет исследователю провести демаркационную линию. Точно так же, к примеру, сугубо формальный анализ не позволяет определить разницу между прустовской эпопеей и реалистическим романом "исповедального" типа. Однако если представление о цельности истины является в последнем формообразующим моментом, то в прустовском произведении торжествует идея множественности "субъективных" истин. Разрыв с традицией не означает ее преодоления. Разумеется, "Мелкий бес" ни в коей мере не "отменил" великой традиции (да и ничто ее не "отменит"). Анализ пограничного произведения требует постановки вопроса о том, чем традиция не удовлетворяет эстетике данного произведения и чем оно, в свою очередь, противостоит эстетике предшествующей традиции. Новый элемент исследования в таком случае состоит в соотношении произведения не с одним или несколькими иными...

3. Ги де Мопассан. Сильна как смерть. Часть 1. Глава 2.

Входимость: 1. Размер: 33кб.

Часть текста: он в любом обществе чувствовал себя, как рыба в воде, наделенный острым чутьем дипломата, позволявшим ему определять людей с первого взгляда, он ежедневно, ежевечерне вносил то в одну, то в другую гостиную свою авторитетную, бесполезную и болтливую суетливость. Разносторонне способный, он обо всем говорил с внушающим уважение видом знатока и с простотой популяризатора, за что его высоко ценили светские дамы, которые считали его ходячим кладезем премудрости. Знал он действительно много, хотя читал только основополагающие труды, но он был в наилучших отношениях со всеми пятью Академиями, со всеми учеными, со всеми писателями, со всеми крупными специалистами в различных областях и внимательно к ним прислушивался. Он умел сразу же забывать сугубо технические или бесполезные для его знакомых сведения, зато прекрасно запоминал другие сведения, и вот эти-то сведения, подхваченные на лету, он излагал в гостиных в такой ясной и общедоступной форме и с таким добродушным видом, что они воспринимались так же легко, как исторические анекдоты. Он производил впечатление человека, у которого целый склад идей, один из тех громадных магазинов, где никогда не найдешь редкостных товаров, но где зато по дешевке можно купить сколько угодно любых других вещей самого разнообразного происхождения, самого разнообразного назначения, начиная с предметов домашнего обихода и кончая примитивными приборами занимательной физики и инструментами для домашней аптечки. Художники, с которыми он постоянно имел дело по долгу службы, посмеивались над ним и побаивались его. Однако он оказывал...

4. Капли крови. Глава 10.

Входимость: 1. Размер: 14кб.

Часть текста: последнюю минуту, и вдруг вздрогнул. Звонкий детский голос за его спиною сказал тихо, но очень внятно: - Не здесь. Остров оглянулся по сторонам, робко и сторожко, слегка сгибаясь и втягивая голову в плечи. Поодаль тихо стоял и внимательно смотрел на него мальчик в белой одежде, синеглазый и бледный. - Здесь не услышат. Ушли, - говорил он. - Куда же идти? - грубым голосом спросил Остров. Мальчик показал рукою влево, - плавный, неторопливый жест. - Там, у калитки позвоните. Он убежал быстро и тихо, точно его и не было. Остров пошел в ту сторону, куда показывал мальчик. Он увидел калитку, высокую, узкую. Рядом, в деревянном темном ободке белела кнопка электрического звонка, Остров позвонил, и прислушался. Где-то продребезжал торопливо и отчетливо резкий звон колокольчика. Остров ждал. Дверь не отворялась. Остров позвонил еще раз. Тихо было за дверью. - Долго ли ждать? - проворчал Остров, и крикнул: - Эй вы, там! Какой-то неясный звук дрогнул во влажном воздухе, словно хихикнул кто-то. Остров хватился за медную тягу калитки. Калитка легко и беззвучно открылась наружу. Остров вошел, так же осторожно осмотрелся, и нарочно оставил калитку открытою. Он очутился на маленьком дворике, обнесенном с боков невысокими стенами. Позади него с металлическим звяканием захлопнулась калитка. Сам ли он поспешно захлопнул ее? - не помнил. Он торопился дальше, но недолго прошел, - какой-нибудь десяток шагов. Перед ним была стена вдвое выше боковых, в ней - массивная дубовая дверь, и с боку двери, ярко...

5. Королева Ортруда. Глава 67.

Входимость: 2. Размер: 14кб.

Часть текста: Лорена, мы должны ждать? - Ждать, ваше величество,- отвечал Виктор Лорена.- Это единственное, что мы можем сделать в данном положении. - События не ждут, господин Лорена,- грустно сказала королева Ортруда. На другой день в Правительственном Указателе был напечатан королевский декрет о назначении комиссии для исследования вулкана на острове Драгонере. В декрете выражалась уверенность королевы Ортруды в том, что ученые и знаменитые члены комиссии оправдают ожидания страны и доверие королевы быстрым и внимательным исполнением порученного им столь важного, ответственного дела. В том же декрете перечислены были имена призванных в состав комиссии. Председателем комиссии назначался директор Океанографического Института, член Пальмской Академии Наук, профессор Пальмского университета, доктор физики Арриго Аргенто. Это был весьма посредственный ученый, но тщеславный интриган. Он занимал выдающееся положение в академическом мире Пальмы, был украшен многими орденами, и уже давно говорили, что он при первом случае будет министром. Членами комиссии назначены были профессора и члены Академии: европейски-знаменитый астроном, прославившийся превосходными исследованиями кратеров и цирков на луне и атмосферы на Венере,- добросовестный, но очень глупый геолог,- юркий враль и карьерист, профессор химии,- и еще несколько человек, которые были ни талантливы, ни бездарны,- серые. Большинство членов комиссии были глупые, тупые педанты. Но все они были очень самоуверенны, и думали, что их наука ставит их выше всего мира. Проводы им устраивали торжественные, с банкетами, речами, цветами и овациями. Королева...