Поиск по творчеству и критике
Cлова начинающиеся на букву "Ч"

1. Чулков Георгий: Федор Сологуб

Входимость: 1. Размер: 45кб.

Часть текста: положения, переведя разговор на мои стихи. У Сологуба тогда была борода, которую он впоследствии сбрил. Портрет Кустодиева 3 очень удачен в отношении сходства. Сологубу можно было тогда дать лет пятьдесят и более. Впрочем, он был один из тех, чей возраст определялся не десятилетиями, а по крайней мере тысячелетиями — такая давняя человеческая мудрость светилась в его иронических глазах. В одно из ближайших воскресений я получил от Сологуба приглашение его посетить. Он жил на Восьмой линии Васильевского острова, в доме Андреевского городского училища, где он служил в качестве инспектора. Сологуб тогда еще не был женат, и в доме хозяйничала его сестра, Ольга Кузьминишна 4 . Это была приветливая, но несколько застенчивая и очень скромная пожилая девушка. Лицом она была похожа на брата. Ходила она по комнатам бесшумно, как ходят монахини. И во всем облике ее было что-то монашеское. И в доме была чистота и порядок, как в монастырских кельях. Брат и сестра были чрезвычайно гостеприимны. Ужины они устраивали вкусные, угощая домашними соленьями и всякими яствами, и казалось, что ты сидишь не в Петербурге, а где-нибудь в далекой провинции, где люди хлебосольны и мастера готовить всякие настойки и закуски. В салоне Мережковских шли горячие дебаты на религиозно-философские темы; произносились монологи и диалоги, иногда речи походили на проповедь... У Сологуба таких «платоновских» бесед 5 не устраивалось, И даже Мережковские, посещая поэта, избегали у него поднимать споры на ответственные темы. У Мережковских говорили громко, у Сологуба — вполголоса; у Мережковских спорили о церкви взволнованно и даже запальчиво, у Сологуба — рассуждали о стихах с бесстрастием мастеров и знатоков поэтического ремесла. В кабинете хозяина, где стояла темная, несколько холодная кожаная мебель, сидели чинно поэты, читали покорно по желанию хозяина своя стихи и послушно выслушивали суждения мэтра, точные и...

2. Мелкий бес. Глава 23.

Входимость: 1. Размер: 17кб.

Часть текста: будет, а то еще помешают. Деньги на расход по свадьбе Передонов выдавал неохотно, с издевательствами над Варварою. Иногда он приносил свою палку с набалдашником-кукишем и говорил Варваре: - Поцелуй мой кукиш - дам денег, не поцелуешь - не дам. Варвара целовала кукиш. - Что ж такое, губы не треснут, - говорила она. Срок свадьбы таили до самого назначенного дня даже от шаферов, чтоб не проболтались. Сперва позвали в шаферы Рутилова и Володина,- оба охотно согласились: Рутилов ожидал забавного анекдота. Володину было лестно играть такую значительную роль при таком выдающемся событии в жизни такого почтенного лица. Потом Передонов сообразил, что ему мало одного шафера. Он сказал: - Тебе, Варвара, одного будет, а мне двух надо, мне одного мало: надо мной трудно венец держать, я - большой человек. И Передонов пригласил вторым шафером Фаластова. Варвара ворчала: - Куда его к чорту, два есть, чего еще? - У него очки золотые, важнее с ним, - сказал Передонов. Утром в день свадьбы Передонов помылся теплою водою, как всегда, чтобы не застудить себя, и затем потребовал румян, объясняя: - Мне надо теперь каждый день подкрашиваться, а то еще подумают - дряхлый, и не назначат инспектором. Варваре жаль было своих румян, но пришлось уступить, - и Передонов подкрасил себе щеки. Он бормотал: "Сам Верига красится, чтобы моложе быть. Не могу же я с белыми щеками венчаться". Затем, запершись, в спальне, он решил наметить себя, чтобы Володин не мог подменить его собою. На груди, на животе, на локтях, еще на разных местах намазал он чернилами букву П. "Надо было бы наметить и Володина, да как его наметишь? Увидит, сотрет", - тоскливо думал Передонов. Затем пришла ему в голову мысль, что не худо бы надеть корсет, а то за старика примут, если невзначай...

3. Тэффи H.A.: Федор Сологуб

Входимость: 1. Размер: 38кб.

Часть текста: аудитории, спрашивал: - Что она там такое читала? - А вот только то, что в программе. "Моя любовь, как странный сон". - Чего же они, чудаки, так волнуются? Ведь это же ейная любовь, а не ихняя. Но в то время, с которого я начинаю свой рассказ, стихи эти я читала только в тесном писательском кружке. И вот мне говорят странную вещь: - Вы знаете, что Сологуб написал ваших "Пчелок"? Я Сологуба еще не знала, но раз где-то мне его показывали. Это был человек, как я теперь понимаю, лет сорока, но тогда, вероятно потому, что я сама была очень молода, он мне показался старым, даже не старым, а каким-то древним. Лицо у него было бледное, длинное, безбровое, около носа большая бородавка, жиденькая рыжеватая бородка словно оттягивала вниз худые щеки, тусклые, полузакрытые глаза. Всегда усталое, всегда скучающее лицо. Помню, в одном своем стихотворении он говорит: Сам я и беден и мал, Сам я смертельно устал... 1 Вот эту смертельную усталость и выражало всегда его лицо. Иногда где-нибудь в гостях за столом он закрывал глаза и так, словно забыв их открыть, оставался несколько минут. Он никогда не смеялся. Такова была внешность Сологуба. Я попросила, чтоб нас познакомили. - Федор Кузьмич, вы, говорят, переделали на свой лад мои стихи. - Какие стихи? - "Пчелка". - Это ваши стихи? - Мои. Почему вы их забрали себе? - Да, я помню, какая-то дама читала эти стихи, мне понравилось, я и переделал их по-своему. - Эта дама - я. Слушайте, ведь это же нехорошо так...

4. Тяжелые сны. Глава 8.

Входимость: 1. Размер: 10кб.

Часть текста: Знает, что надо сказать приятное генералу, чтобы достигнуть успеха, но противно лицемерить. Становится уже досадно, что взял на себя неудобное поручение. Но говорить надо: Дубицкий все чаще вопросительно посматривает и хриплым голосом произносит все более отрывочные фразы. - Прошу извинить меня, Сергей Иванович, за докуку, - сказал наконец Логин, - я к вам в качестве просителя. Дубицкий не выразил на своем угрюмом лице с низким лбом и узкими глазами ни малейшего удивления и немедленно ответил: - Вижу! Логин хмуро усмехнулся. Подумал: "Чем это я так похож на просителя?" - Хотите знать почему? - спросил Дубицкий, но не дождался ответа и объяснил сам: - Если бы вы не с просьбою пришли, то положили бы ногу на ногу, а теперь вы их рядом держите. Дубицкий захохотал хриплым, удушливым смехом, от которого заколыхалось все тучное туловище. - Однако, - сказал Логин, - наблюдательность вашего превосходительства изощрена. - Да-с, любезнейший Василий Маркович, повидал я людей на веку. Вот вы с мое поживите, так у вас ни зуба, ни волоса не останется, а я, как видите, еще не совсем развалина. - Вы замечательно сохранились, Сергей Иванович, вам еще далеко до старости. - Да-с, я старого лесу кочерга. В мое время не такие люди были, как теперь. Теперь, вы меня извините, слякоть народ пошел; а в мое время, батюшка, дубовые были. Ну-с, так чем могу служить? Логин начал объяснять цель своего прихода. Дубицкий прервал с первых слов, даже руками замахал. - Да, да, знаю! Почуяв, бывший учитель, как не знать, сокол ясный! Уволен, уволен. Пусть себе отправляется на все четыре ветра, мы к нему никаких претензий не имеем. - Но, Сергей Иванович, я бы просил вас на первый раз быть снисходительным к молодому человеку. - Что вы мне про первый раз толкуете! Кто человека первый раз укокошит, тоже снисходительно отнестись...

5. Красногубая гостья

Входимость: 1. Размер: 24кб.

Часть текста: бледнолицей, прекрасной молодой девушки, с жутко-громадными глазами и чрезмерно-яркими губами. Прежде Николай Аркадьевич любил все прелести веселой, рассеянной жизни. Он любил светское общество, зрелище, музыку, спорт. Бывал везде, где бывают обыкновенно все. Живо интересовался всем тем, чем все в его кругу интересуются, чем принято интересоваться. Был он молод, независим, богат, в меру окружен, и в меру одинок и свободен, весел, счастлив и здоров. А теперь вдруг все это странно и нелепо изменилось. Многокрасочная прелесть жизни потеряла свою над ним власть. Забылась пестрота впечатлений и ощущений разнообразной, веселой жизни. Ни к чему не тянуло. Ничего не хотелось. Все, что прежде перед его глазами стояло ярко и живо, теперь заслонилось бледным, жутко-прекрасным лицом его красногубой гостьи. И только хотелось ему смотреть в бездонную глубину этих странных, точно неживых, точно навеки завороженных тишиною и тайною, зеленоватых глаз. И только хотелось ему видеть эту безумно-алую на бледном лице улыбку, видеть этот большой, прямо разрезанный рот с такими яркими губами, точно сейчас только разрезан этот рот, и еще словно свежею дымится он кровью. И только хотелось ему все слушать да слушать тихие, злые слова, неторопливо падающие с этих странных и очаровательных уст. Такое все стало скучное, что вне этих стен! Такою докучною, ненужною казалась ему вся эта жизнь, внешняя, шумная, которою он жил до сих пор. Вялая ленность разливалась в его теле, прежде таком бодром и радостном. Голова стала часто болеть и томно...