Поиск по творчеству и критике
Cлова начинающиеся на букву "М"

1. Война и мир (Картины из романа Л. Н. Толстого). Картина 10.

Входимость: 5. Размер: 8кб.

Часть текста: десятая Крыльцо у дома Растопчина. Окна и двери выходят в светлую роскошную гостиную. На улице перед крыльцом толпа и человек двадцать мастеровых, худых, истомленных людей в халатах и оборванных чулках, с унылыми лицами. Высокий мастеровой . Он народ разочти, как следует. А что ж он нашу кровь сосал, да и квит. Он нас водил, водил - всю неделю. А теперь довел до последнего конца, а сам уехал. В толпе. - Куда идет народ-то? - Известно куда, к начальству идет. - Что ж, али взаправду наша не взяла сила? - А ты думал как... Гляди-ка, что народ говорит. Высокий мастеровой . Он покажи порядок, закон покажи, на то начальство поставлено... Так ли я говорю, православные? Он думает, и начальства нет? Разве без начальства можно? А то грабить-то мало ли их. В толпе . Что пустое говорить... Как же, так и бросят Москву-то? Тебе на смех сказали, а ты и поверил. Мало ли войск наших идет. Так его и пустили... На то начальство. Вот, послушай, что народ-то бает. (Небольшая кучка людей окружила человека в фризовой шинели, держащего в руках бумагу.) Указ, указ читают... Указ читают... Народ хлынул к чтецу. Человек в фризовой шинели (читает афишку от 31-го августа. Когда толпа окружила его, он как бы смутился, но с легким дрожанием в голосе снова начал читать афишку сначала) . "Я завтра рано еду к светлейшему князю, чтобы с ним переговорить, действовать и помогать войскам истреблять злодеев; станем и мы из них дух искоренять и этих гостей к черту отправлять. Я приеду назад к обеду, и примемся за дело; сделаем, доделаем и злодеев отделаем". Пауза. Все в недоумении молчат. В толпе (увидя проходящего полицмейстера) . У него спросить бы?.. Это сам и есть... Как же, упросил... А то что ж... Он укажет... Полицмейстер (подходя) . Что за народ? Что за народ, я вас спрашиваю? Человек в фризовой шинели . Они, ваше...

2. Война и мир (Картины из романа Л. Н. Толстого)

Входимость: 1. Размер: 37кб.

Часть текста: дети. Н и к о л а й. В е р а. С о н я, племянница. Князь Андрей Болконский. Княгиня Болконская, его жена. Князь Н и к о л а й. Княжна М а р ь я, его дочь. Пьер Безухов. Э л е н, его жена. В е л ь м о ж а. Жена В е л ь м о ж и. П е р о н с к а я, фрейлина. Анатоль Курагин. Граф Р а с т о п ч и н. М-ль Ж о р ж. Марья Дмитриевна. Ш и н ш и н. Н а п о л е о н. Р а п п. Де Б о с с е. Ф а б в ь е. М ю р а т, генерал. К у т у з о в. Р а е в с к и й. О с т е р м а н - Т о л с т о й. К о н о в н и ц ы н. Б е н и г с е н. Б а р к л а й - д е - Т о л л и. Е р м о л о в. К а й с а р о в. Д о х т у р о в. Ш н е й д е р, адъютант Кутузова. Т о л ь. У в а р о в. Высокий мастеровой. Человек в фризовой шинели. Полицмейстер. В е р е щ а г и н. М-ль В у р ь е н. Архитектор. Платон. Учитель. Д е н и с о в. Д о л о х о в. Француз. Анна Павловна. Князь В а с и л и й. Князь И п п о л и т. М о р т е м а р. Княгиня Д р у б е ц к а я. Аббат М о р и о. К а р а г и н а. Б о р и с. Ж ю л и. П о л к о в н и к. Солдаты, французские и русские. Народ, слуги, гости. Картина первая Июль 1805 года. Гостиная. Анна Павловна Шерер, фрейлина, встречает князя Василия Куракина, первого приехавшего на ее вечер. Анна Павловна, несмотря на свои сорок лет, преисполнена оживления. Князь Василий в придворном шитом мундире, в ...

3. В толпе

Входимость: 1. Размер: 59кб.

Часть текста: понастроено было много фабрик и заводов, из которых иные славились на всю Россию. Население быстро возрастало, особенно в последние годы, и достигло внушительной цифры. Стояло много войска. Много жило рабочих, торговцев и чиновников, студентов и литераторов. Думцы решили праздновать на славу день основания города. Пригласили властей, позвали Париж и Лондон, а также Чухлому и Медынь, и еще некоторые города, но с очень строгим выбором. - Знаете, чтобы не лезли всякие, - объяснял городской голова, молодой человек купеческого происхождения в европейского образования, известный тонкой галантностью своего обхождения. Потом как-то вспомнили, что надо же позвать также Москву и Вену. И этим двум городам послали приглашения, но когда уже оставалось до праздника всего только две недели. Литераторы и студенты упрекали голову в такой неуместной забывчивости. Голова смущенно оправдывался: - Захлопотался. Совсем из ума вон. Так много дела, - вы не поверите. Редко и дома ночую: все комиссия за комиссией. Москва не обиделась, - свои, мол, люди, сочтемся, - и поспешила прислать депутацию с адресом. Веселая же Вена ограничилась открыткой с поздравлением. Открытка была художественно разрисована: голый мальчик в цилиндре сидел верхом на бочке и держал в поднятой руке бокал с пивом. Пиво пышно пенилось, мальчик весело и плутовато улыбался. Он был круглолицый и румяный, и члены городской управы нашли, что улыбка его вполне прилична торжеству, - веселая, добронемецкая. И весь рисунок нашли очень сильным. Только не совсем согласны были в определении его стиля; одни говорили: "модерн", другие "рококо". В городе немощеном, пыльном, грязном и темном - в городе, где было много уличных скверных мальчишек и мало школ, - в городе, где бедные женщины, случалось, рожали на улицах, - в городе, где ломали старые стены знаменитой в истории крепости, чтобы добыть кирпича на постройку новых домов, - в городе, где по ночам на людных улицах бушевали хулиганы, а на окраинах ...

4. Тяжелые сны. Глава 10.

Входимость: 1. Размер: 17кб.

Часть текста: спать. Иногда он встрепенется, пробежит по дороге и опять шагает лениво, понурив голову. Тихо было на большой дороге. Уже солнце касалось мглистой полосы у горизонта. Откуда-то из-за дали доносились заунывные звуки песни, тягучие и манящие. По окраинам дороги, на высоких и пустых стеблях покачивались большие желтые цветы одуванчика. На лугу кой-где ярко желтели крупные калужницы. В перелеске коротко и скучно загоготал одинокий леший и смолк. Шестов так бодро шагал по дороге, словно уже совершал некоторый подвиг. Логин с усмешкою слушал его восторженные восклицания. Вспомнилось, как при прощанье Анатолий крепко сжал его руку. Он смотрел тогда на Логика разгоревшимися глазами, и щеки его раскраснелись. Восторг мальчика понравился Логину и позабавил его. "Игрушка, заманчивая для детей, незнакомых с жизнью, и для стариков, которые молоды до могилы"-так определил он теперь свой замысел. - Какая превосходная идея! - восклицал Шестов.- Да, вот это именно и хорошо, что без всяких потрясений можно устроить разумную жизнь,- и так скоро! - Разумную жизнь в Глупове! - тихо сказал Логин. Помните, - продолжал Шестов, - "Через сто лет" Беллами. Когда я читал, я все думал, что это что-то далекое, почти...

5. Путь в Дамаск

Входимость: 2. Размер: 23кб.

Часть текста: и совсем неинтересную, застенчивую, неловкую, теряющуюся всегда при мужчинах? Уже давно зеркало приводило ее в отчаяние, - противное правдивое стекло, отражающее беспощадно только то, что есть, - лицо, не только некрасивое, но и лишенное всякого очарования. Некрасивость лица не скрашивалась даже несколькими отдельными приятными и милыми чертами. Глаза, живо отражающие всякое движение, глубокие и умные, - умильные ямочки на щеках и на подбородке, - густые волны черных, как осенняя ночь, волос, - все эти разрозненные прекрасности печально дисгармонировали с общим серым тоном лица и всей неграциозной фигуры. Кто же ее возьмет? Кто назовет ее женою? С беспощадною откровенностью циника, каким сделала его профессия, доктор бросил ей беспощадные слова. Клавдия Андреевна сконфуженно лепетала: - Но, доктор, как же это? Разве это от меня зависит? У меня нет жениха. Доктор пожал плечами. - С природою не заспоришь, - равнодушно сказал он, - никакое лекарство вам не поможет. II В том состоянии растерянности и стыда, когда дрожат и подкашиваются ноги, и не знаешь, что делать, Клавдия Андреевна шла по улицам. Знакомые перекрестки и переходы привели ее в квартиру в четвертом этаже, со двора. Там жила ее подруга, Наталья Ильинична Опричина, девица волоокая, полногрудая, энергичная, славный человек и отличный товарищ. Клавдия Андреевна все ей рассказала. Если бы прошло хоть сколько-нибудь времени, хоть один только день, тогда, может быть, стало бы стыдно даже и подруге сказать об этом. Но теперь вышло как-то само собою. Тем более, что Опричина сразу, по несчастному, опрокинутому лицу Клавдии Андреевны поняла, что случилось неожиданное что-то и очень неприятное, - и стала расспрашивать. Клавдия Андреевна села, улыбнулась растерянно и стыдливо, и принялась рассказывать, подробно и добросовестно, как твердо заученный урок. Рассказала и заплакала. Опричина ходила по комнате шагами грузными, от которых легонько позвякивали на столе...